И снова война. - Страница 33

Время шло, и с разных концов деревни к машинам стали подходить довольные немцы, несущие в руках какие-то свертки и узлы. Парочка тащила целую охапку еще трепыхающихся домашних кур, что-то увлеченно обсуждая при этом.

Жар от горящего дома не давал покоя, и я уже начал чувствовать, как на мне начинает гореть плащ-палатка. И когда уже убедился что большинство немцев собрались возле машин, наконец-то принял решение отходить обратно в лес. Глянув последний раз на площадку, случайно умудрился встретиться взглядом с давешним офицером, который стоял возле легковой машины, картинно поставив ногу в начищенном до блеска сапоге на подножку, и спокойно, даже можно сказать высокомерно, наблюдал, как пылали подожженные его подчиненными дома в отместку за убийство ночью солдат Вермахта.

До немцев было не более тридцати метров, и пока этот хлыщ не открыл рот, наведя на него маркер прицела, нажал на спуск. Автомат кашлянул короткой очередью, немец дернулся, фуражка покатилась по истоптанной земле, а он бухнулся на землю, так и оставив ногу с начищенным до блеска сапоге на подножке машины. Пока остальные немцы не опомнились, я подскочил и бросился мимо пылающего дома, чувствуя, как на мне начинает гореть плащ-палатка. Ветер как раз был в мою сторону и языки пламени как живые пытались лизнуть, и, не достав, пускали мне вдогонку клубы дыма. Сзади, где-то за домами, хлопнули несколько выстрелов, но я несся как мог, по тому самому маршруту, где ночью застрелили моих бойцов, моля Бога о том, чтоб немцы не додумались держать там часовых. Несмотря на раненную ногу, я дал такую скорость, что плащ-палатка развивалась за спиной как бурка кавалериста. И когда до кромки леса оставалось не более пятидесяти метров, со стороны пылающей деревни застучал пулемет, красочно пропустив у меня над головой очередь трассеров, и в качестве дополнительного аргумента захлопали винтовки. Это незабываемо когда вокруг свистят пули и некоторые из них чпокают вокруг ног по замерзшей земле. "Не добегу, точно не добегу, подстрелят гады" - как-то отстраненно подумал про себя. Падаю, откатываюсь в сторону и, отбросив в сторону автомат, торопливо стаскиваю со спины СВУ, скидываю чехол с прицела, передергиваю затвор, и снова откатываюсь в сторону, потом еще раз и еще, сбивая прицел у противника. Теперь момент истины. Дым мешал не только мне целиться, но и противник испытывал серьезный дискомфорт, и поэтому немцам пришлось двинуться чуть вперед, до самой изгороди, чтоб не поджариться в пламени горящих домов. Приложившись к прицелу и поймав первого попавшегося немца задержав дыхание, плавно нажимаю на спусковой крючок. БУМ! Приклад привычно толкнул в плечо и цель исчезла. О как приятно. Мне всегда нравилось снайперским огнем отстреливать противника, и тут я понимал, почему Катерина Артемьева, которую взяли в наш отряд штатным снайпером, стала вести себя немного по-другому. Реально чувствуешь себя немного не то что бы богом, но вот властителем жизни и смерти - точно. Именно ты, водя стволом, выбираешь, кому умереть сейчас, а кому попозже. Именно сейчас очередь умереть настала для особо активного пулеметчика, положившего длинный ствол MG-34 на забор и с остервенением выпускающего в меня короткими очередями длинную ленту. БУМ! Ох как, аж пятки сверкнули. Пулемет замер стволом вверх, а рядом нарисовался второй номер, пытающийся подхватить оружие и открыть огонь. БУМ! Упал. Шлеп. Шлем. Рядом в землю уткнулось несколько пуль, неприятно испугав меня, поэтому пришлось перекатиться в сторону раз, два, три. Стоп. Мгновение чтоб восстановить ориентацию, снова прицел, выстрел, выстрел, выстрел. Снова откатился, не обращая внимания на то, как замерзшие комья земли бьют по ребрам, остановился и опять прицелился. БУМ! БУМ! БУМ! Снова откат и тут со стороны леса характерно застучал дегтярь, несколько раз знакомо хлопнули мосинки и затарахтел MP-40. Обернувшись, я увидел около десятка красноармейцев, которые прятались за деревьями и весьма уверенно обстреливали немцев, пытающихся испортить мою и так дырявую шкуру.

Немцы, высыпавшие на край деревни пристрелить русского, убившего их оберлейтенанта, потеряв восемь человек, в том числе и пулеметный расчет, попрятались, вяло постреливая в сторону леса. А когда я двумя последними патронами завалил еще одного особо неосторожного любителя стендовой стрельбы по пришельцам из будущего, то вообще прекратили прицельно стрелять и дали мне возможность, подхватить лежащий невдалеке автомат и убежать в лес, скрывшись среди деревьев. Углубившись метров на сто, остановился, глубоко дыша, почувствовал как навалилась тошнота, закружилась голова и подгибается раненная нога. Прислонившись к дереву спиной, стал сползать, не чувствуя в себе сил подняться. Так и сидел, отрешенно наблюдая, как ко мне приближаются бойцы, среди которых был старый знакомый еще по переправе, капитан Тарторов.

Присев возле меня, он озабоченно разглядывал мое залитое кровью лицо, и как-то уважительно заговорил.

- Товарищ майор, что с вами? Как вы? Где рана?

Я через силу улыбнулся, и на моем лице это выглядело как оскал.

- Нет, все в порядке. Это не моя кровь. А вы как тут?

- После вашего ухода, прилетал самолет и сбросил двух парашютистов. Из-за ветра их начало сносить в сторону немецких позиций, и противник открыл огонь. Одного расстреляли в воздухе, другой умудрился срезать стропы и спрыгнуть в воду. С трудом добрался до берега, но и его зацепило. Только и успел вызвать любого сотрудника особого отдела. Ну в общем, они искали вас…

Я слушал его как во сне и с трудом переваривал информацию.